Воля смертных - Страница 25

— Мы бедные, но гордые?

— Да ни хрена мы не бедные. Но ты нужна мне потому, что ты прекрасна, как мечта поэта, твой характер подобен ядерному реактору, а твоя воля способна пробить бетонную стену. Сжимая такую мощь в своих объятиях, я чувствую себя самым счастливым из богов, и кроме возможности целовать твои глаза, слушать твой шепот и касаться твоих губ, мне не нужно больше ничего.

— Прекрасная речь, мой юный герой. А теперь слушай меня. Я твоя королева, и я делаю с тобой все, что пожелаю. Либо ты на это согласен, либо не будет тебе никаких глаз, шепотов и прикосновений. Только водохранилище, секта и генплан. Вопросы есть?

— Вопросов нет, — усмехнулся Варнак.

А чего еще он мог ожидать от полновластной хозяйки целой области в ответ на попытку «качать права»?

— Что решил?

— Восстание подавлено, моя королева. Слушаю и повинуюсь.

— Правильный выбор, буйный якобинец, — улыбнулась она, — ты достоин награды. И раз нормальные подарки ты оценить, не способен… Поехали домой. Радуйся, ты оставил меня без обеда. Надеюсь, я об этом не пожалею. Только скажи, ты еще помнишь об обещанном митинге, или уже вовсе голову из-за меня потерял?

— Потерял, — согласно кивнул леший. — Но митинг будет, хоть завтра.

— Завтра в самый раз. Лучший способ отбить интерес к инвестициям — это устроить протесты «зеленых». Про тендер после них никто и не вспомнит, к бабке не ходи.

С этим напутствием он и приехал в ашрам, уже незадолго до сумерек и на мотоцикле. Обнял по очереди всех сектантов, вполне искренне поклявшись им в любви, оставил на кухне коробку зеленого чая и пять упаковок овсяного печенья, после чего отправился в скромную келью старшей.

— Вы и правда ищете гармонии с природой, Галина Константиновна? — поинтересовался он.

— Конечно, брат мой, — кивнула женщина. — Почему ты спрашиваешь?

— Я знаю, что в планах местных чиновников числится строительство водохранилища в верховье Корзова. Этот проект убьет окрестные земли, затопит сто двадцать гектаров леса, лишит крова, а может статься, и жизни многие тысячи зверей и птиц.

— Как интересно. Повелитель проклятий и служитель зла вдруг захотел защитить невинных зверюшек и ничейные леса?

— Вы же сами говорили, Галина Константиновна, добро живет в душе каждого. Вот оно и рвется из меня на свободу.

— Если плотина затопит столько хорошей земли — зачем тогда ее строят?

— Из желания совершить добро. Предполагается, что с ее помощью получится отрегулировать водосток и сделать Корзов, который река, более полноводным. Все хотят добра, Галина Константиновна. Я желаю добра, они желают добра. И все мы стремимся к добру и гармонии с такой силой, что в любую секунду готовы перерезать друг другу горло!

— Не удивлена. Именно так и должно выглядеть добро в понимании служителей темной стороны.

— Но ведь вы не участвуете в наших дрязгах, Галина Константиновна. Вы можете честно и искренне заступиться за лес, земли и живые существа, которые там проживают. Зверятам вы подарите жизнь, в чиновниках разбудите совесть, а в кассу ашрама добавите три тысячи рублей за три дня искренних публичных медитаций. Пусть люди знают, что правда еще не забыта, что она существует.

— Правда теперь измеряется в деньгах? — вздохнула старшая. — По тысяче за день совести? Не боишься, что обману?

— И еще три тысячи, когда все закончится. Чтобы все вы могли спокойно медитировать, не беспокоясь о хлебе насущном, и привечать гостей, коих неизменно добавится после публичных медитаций.

— Полиция закончит все это уже через десять минут.

— Полиция даже близко не подойдет. Митинг согласован. Плакаты рисуют в местном доме культуры, электричество для аппаратуры на мне. Стихийный митинг протеста должен начаться в одиннадцать утра. Успеете, Галина Константиновна?

— Успеем. Поверю тебе на слово, Рома, что дело справедливое творим. Все же ты наш брат.

— Да, Галина Константиновна, — кивнул Варнак и положил купюры на подоконник. Ашраму, для пропитания готовому весь день копать грядки ради мешка картошки, они очень и очень пригодятся. И основательнице буддийской обители никогда в жизни не стать просветленной именно потому, что ради учения великого Гаутамы она готова почти на все.

Глава седьмая

Леший не ошибся: митинг протеста получился на славу — настоящим праздником. Используя мощный музыкальный центр, одолженный госпожой мэром, Варнак запустил «кундалини» на такую громкость, что медитацию было слышно половине города, а сектанты устроили настоящее представление из танцев и релаксаций. За танцующими буддистами стояли хмурые люди с плакатами: «Спасем Лущинский лес!», «Нет болотам вместо пашен», «Природа важнее денег» и «Мэр, помни о людях!». Эту массовку организовала, видимо, Алла Альбертовна. Больше было просто некому.

Где-то через час шумное представление обросло зрителями, часть из которых — видимо, уже подогретые пивом, — даже попытались танцевать и петь мантры вместе с буддистами. К этому времени подтянулись и телевизионщики, общей численностью аж в три камеры с разными логотипами. Журналистам дали возможность снять несколько ярких кадров с танцами и релаксацией — которая, как известно, связана с падением на теплый асфальт и полным расслаблением, со стороны похожим на смерть. Пользуясь паузой в звуковой дорожке, Варнак взялся за микрофон и толкнул краткую пламенную речь о том, что ради мелкой частной корысти чиновников строители готовы уничтожить прекрасный лес со всеми его ягодниками, грибницами и животными, и лишить тем самым горожан прекрасного места отдыха и свежего воздуха.